Свеча

Спустилась ночь. Я вечный странник.
Мне духи замка вслед кричат.
Передо мной беды посланник - 
Давно потухшая свеча.

Луна взошла над тихим садом:
В стальном сиянии листва.
Крадусь походкой казнокрада,
Хоть и не мастер воровства.

Бродяга

Среди толпы прокисших улиц
В потоке видишь ты лицо:
Волшебник, маг, вор и безумец,
В худое ряжен пальтецо.

Мрачнее тучи прячет лик
От серой выжженной ватаги.
Лишь красный мимолётный блик
Скользит по физии бродяги.

Остановка

Просто посмотри на этот блеск и спроси, как мы сюда попали. Твои глаза сейчас как раз такого же цвета, что и эти камни, омываемые чистой холодной водой. Я посмотрю в них и не найду что ответить. Я не знаю, какой замысловатой тропой мы вышли в столь прекрасное место, каких, казалось, уже не существует. Всё вокруг пропитано мудростью и нерушимым спокойствием, словно кто-то нашёл идеальную систему равновесия для этой долинки в скалах.

Акварель

Стенные улицы, подвалы,
В районах шумных канитель.
Средь труб домовых, у вокзала
Живёт котёнок Акварель.

Он, словно краски на бумаге,
Плывёт за утренней рекой,
Ворует уток у оврага,
В траве представивших покой.

Тишина

Моя родная Тишина,
Уж сколько лет она одна,
Всё также прячется в ночи,
Пожитки прячет на печи.

Теремок

Как подует в степи ветерок,
Унося вдаль тепло твоих рук,
Так трещит наш худой теремок,
Будто сломленный тяжестью сук.

В нашем садике тлеет любовь,
И горит виноградная гроздь.
Отсырела вязаночка дров,
Покосился на стеночке гвоздь.

***

Небо с землёй поменялись ролями,
Рано с утра солнце прячет лучи.
С рассветом сова, знать, парит над полями,
На север весной улетают грачи.

Звёзды танцуют в чечётке ритмичной.
Я и не знаю, чего загадать.
Чует душа... словом, ночью привычной
Вместе с гитарой не буду я спать...

***

Чтоб быть одной,
Талант большой не нужен.
Как летний зной
С прохладою не дружен,
Так сердце с разумом
Поют две разных песни - 
В плетеньи фразовом
Одна другой чудесней.

На высоте границы мира

Под сердцем кроется в Нирвану
Волшебный ключ, от трёх замков:
Вода и воздух, в горном стане 
Земля просторов и мостов.

За озером домишка белый
Уютно прячется от скал,
А ночью тролль из подземелья
Дорожку в дворик натоптал.

Из-под шляпки

Вчера вечером, а точнее, ближе к ночи, одолело неотвратимое желание сделать музыку доступной только для моего уха, но не в постели, а прямо посреди комнаты. Домашние штанишки с карманами - то, что нужно для такой ситуации, мой маленький эмпетришечка вмещается туда идеально, так что вполне себе можно было вступить в интимные отношения с темнотой в такт любимым композициям.

Кот и осень

Приблизилась жёлтость, зелёность и красность,
И длинный ручей освежает округу.
В глазах у кота пустота и неясность:
От него улетели пернатые к югу.

Подушечки лап, батареей согретые,
Бредут по асфальту навстречу дали.
Все шорохи улиц, все песни пропетые
Ветра путешествий с собой унесли. 

Серена

Все эти люди вокруг злятся и бегут куда глаза глядят. Я смотрю на бело-серое небо и пытаюсь охватить глазами всю его ширину до горизонта, затем оборачиваюсь и делаю то же самое. В эту минуту по-настоящему понимаю, что Земля круглая, и этот факт мне весьма импонирует. А ещё она необъятная, но это было ощутимо ещё в детстве. Иногда я и вовсе задираю голову и, уставившись, смотрю на самую высокую точку над собой. Я чувствую высоту. Чувствую свободу. Стоит только поднять глаза вверх, как она вдруг кажется досягаемой, вполне реальной и готовой с радостью принять меня в свои объятия. Она манит, словно сильнейший в мире магнит, словно желание попить воды после длительной пробежки или окунуться в прохладную речку в самый разгар летнего зноя... 

Без границ

Под крыльями летящей птицы
Весь мир простором расстелился.
По сторонам велосипедной спицы
Дождь хмурый радугой разлился.

Река течёт за краем света, 
Уткнулся в небо парус яхты:
Приходят с космоса приветы,
По крышам ветки отбивают такты.

Ночная черепашность

Тишина и покой так близко, они уже касаются моих плеч своими нежными тонкими пальцами. Я предвкушаю пару удивительных часов, проведённых в тепле и уюте, наедине с собой, в манящей неге, следы которой уже витают в воздухе. Их шёпот доносится до уставших от крика ушей, до тонкого слуха, до чувствительной кожи, что вбирает в себя каждый неуловимый звук; он растворяется в венах и питает сердце новыми силами, омывает душу лекарственными волнами. Всё это совсем рядом, проникает сквозь ненавистный спёртый воздух, усилиями ползёт по стенам и премедленной россыпью обволакивает давно избитое помещение. Если бы я могла только протянуть руку, схватить пару частиц и разделить их на миллионы, которые, в свою очередь, начали бы расти и наполнили комнату вдохновением. 

В трёх словах

В трёх словах не опишешь рассвета, 
В трёх словах ты меня не поймёшь.
Мы с тобой далеки от ответа:
Что случилось? Куда ты идёшь?

На дороге, ведущей домой,
Полпути - мы с тобой разминулись.
Что ты прячешь за этой слезой?
Не грусти - мы всего лишь очнулись...

Наедине

Под лёгким давлением ручки бумага начинает едва слышно скрипеть. На жёлтых листах появляются тонкие линии, изящные изгибы, замкнутые круги, бессчётное количество точек и заветвлений. Они расскажут... расскажут ничем не примечательную историю... нелюбопытную, неинтересную, самую... простую. И не историю вовсе, а только пару мгновений, незначительное дуновение ветерка, набор звуков, совершенно не колышущих воздух, не касающихся уха, но проникающих внутрь... Расскажут о том, как оживает картина на бездушном экране, как прямо с той стороны самым наиживейшим взглядом смотрят на меня глаза небесной красоты, цвета искрящейся под солнцем воды, и вся её сила вдруг оказалась в эту секунду между нами, предназначенная для создания чего-то поистине удивительного, невозможного и, в силу обстоятельств, запретного. Ты продолжаешь смотреть так, будто и правда видишь, чувствуешь, понимаешь... ты ухмыляешься, касаешься моей руки и уводишь за собой вглубь мной же придуманного рая. И я знаю, что через пару минут придётся очнуться, умыться и убежать, но лишь для того, чтобы вечером вернуться и снова погрузиться в твои самые глубокие на свете глаза... 

Спокойствие

Спустилась ночь... Он влетел в окно, маленький, замёрзший, промокший насквозь. Казалось, даже перья вымокли так, что стали меньше размером. Всё его маленькое тельце было похоже на отделанный пухом шарик. Он ещё передвигал лапками, дрожа как осиновый лист, и просто упал на стол, что стоял у самого окна. Вокруг были лишь тишина и зажжённая свеча, до которой ветер с улицы не долетал. Он очнулся, попытался подняться. С тяжёлым усилием подлетел к этой свече на маленьком столике напротив, приземлился на первую попавшуюся бумажку, укрылся второй и стал засыпать, спокойный, что теперь дождю и ночи до него не добраться. Утро обещало перемены и новые повороты в судьбе этого крошечного создания...